На привал они остановились на берегу реки. Дальше к востоку местность немного понижалась: во всяком случае, трава тут росла гуще, а каньон был не таким глубоким и с более пологими и гладкими склонами. К воде можно было спуститься, не рискуя переломать себе кости. К тому же на террасах встречался кустарник и редкие деревца, усыпанные вяжущими рот кисловатыми, но вполне съедобными ягодами. Несмотря на то что в западных странах уже началась зима, здесь погода вполне соответствовала ранней осени, даже листья с кустарника и деревьев не облетели. Пока Брехт собирал хворост для костра и готовил из лапника лежанки, Уртх набил острогой рыбу, а Льор камнем подбил какого-то зверя, которого единогласно приняли за зайца — по длине ушей. Уставшие драконы были избавлены от низменного процесса обустройства лагеря. Они сидели на камушках и косились друг на друга, а случайно встретившись взглядом, тут же опускали глаза, словно два подростка.

Наконец молодой князь вспомнил, что он все-таки мужчина, и решился на первый шаг.

— Меня зовут Терезий, — представился он. — Князь.

— Сорка, — назвалась девушка. — Я знаю.

— Я тоже. — Он усмехнулся. — Ты… Я… Я дракон!

— Знаю. — Расположившись на склоне, Сорка внимательно следила за бродящим среди кустарника Брехтом. — Видела.

— Только я не настоящий дракон, — поспешил внести уточнение Терезий. — У меня четыре лапы и два крыла, а у тебя — нет. Но это потому, что я родился человеком… То есть моя мать и отец — они оба были людьми. И моя мать, чтобы родить меня, прибегла к колдовству. Она выпила драконью кровь, и я с рождения вот такой… А ты?

— А я, — Сорка неожиданно замялась, — я всегда была такой. Мне еще в детстве говорили, что у женщин нашего народа есть крылья и что однажды я сама почувствую, как они раскрываются… Я раньше думала, что это преувеличение, иносказание… А потом неожиданно превратилась в дракона. Вот так!

— А как это было у тебя… ну в первый раз? — Улучив минутку, Терезий придвинулся чуть ближе.

— Случайно. Брехт был болен, и надо было что-то делать. Мне вдруг начала мешать одежда, в пещере стало тесно, я вышла на воздух и… Дальше все произошло само. Я даже не испугалась!.. Как-то сразу поняла, что происходит.

— А я испугался, — Терезий потихоньку придвинулся еще ближе. — Мне тогда было шестнадцать лет. Мне с детства снились какие-то странные сны, я ходил во сне и вообще вел себя… ну необычно. Меня держали в башне. Я целыми днями не видел никого из людей. Пищу мне приносили орки… А потом пришла мама. Она хотела просто посмотреть на меня. Она обняла меня, поцеловала, и я… Я на миг перестал себя контролировать. — Он вздохнул. — Это потом я понял, что близость женского тела будит во мне зверя, что мне нельзя находиться рядом с женщинами… при определенных условиях. Мне было шестнадцать, многие мальчишки в это время чувствуют… э-э… ну становятся мужчинами. И я… В общем, я не смог себя сдержать, и вырвавшийся на свободу зверь убил мою мать. Я был в облике дракона. Я не понял, как это случилось, как я убил свою мать. Просто вдруг посмотрел и увидел, что она мертва, а я весь в крови. Я испугался. И улетел.

— А потом?

— Потом вернулся, — Терезий придвинулся еще ближе. — Но отец уже успел объявить меня чудовищем и начал на меня охоту. Мне пришлось скрываться. Я долго считал себя выродком, особенно когда понял, что мне нельзя… ну с женщинами…

Он сделал попытку подвинуться еще чуть-чуть, и на сей раз Сорка заметила его маневр.

— Э, нет, — она шлепнула молодого князя по руке, неосмотрительно протянутой к ее талии, — держи дистанцию!

— Но тебе я не причиню вреда! — пылко воскликнул Терезий.

— Ты небось всем так говорил, а потом в тебе «просыпался зверь»!

— Никому я ничего не говорил! Потому что ты первая девушка, с которой я разговариваю так долго! С остальными я… Я избегал их. Я даже не целовался ни разу по-настоящему!

— Правда? — Сорка впервые за все время разговора посмотрела собеседнику в лицо. — Знаешь, я тоже…

На лице Терезия расплылась мечтательная улыбка, но его отрезвили слова девушки:

— И пока не хочу!

Вечером, когда ужин был съеден и «молодняк» расползся по лежанкам — вернее, спать отправилась одна Сорка, оставив Терезия смотреть ей вслед влюбленными глазами, а Льора — таращиться на звезды, — Брехт смог поговорить с Уртхом. Он подробно рассказал ему о своем видении заброшенного города, о «встречах» с древними богами и о странном даре, врученном ему Гэхрыстом. Старый шаман выслушал его, не перебивая, только ближе к концу разговора помрачнел и сокрушенно покачал головой.

— Да, не думал я, что мне придется такое говорить, — промолвил он, когда Брехт замолчал, — но, видимо, придется тебе, парень, посетить Пещеру!

— Посетить что?

— Ты не знаешь, и тебе простительно, но каждый шаман, прошедший обучение, в обязательном порядке посещает Пещеру. Ее местонахождение известно только ее хранителям, к каковым относятся самые мудрые и сильные шаманы нашего народа. У меня нет своих учеников, ибо я добровольно сложил с себя обязанности шамана много лет назад, когда покинул родные горы. И за более чем полвека не нашлось никого, кого я смог бы подготовить к посещению Пещеры. Ты, хоть и не шаман, достоин того, чтобы вступить под ее своды.

— Почему?

— Ты знаешь то, что неведомо даже хранителям наших знаний! — огорошил старый орк молодого. — Мы знали, что у нашего народа были свои боги. Знали, что у нас были свои города, своя страна и своя культура. Светловолосые, — он понизил голос, покосившись на Льора, задравшего нос к звездам, — лишили нас всего этого. Сейчас уже не докажешь, правы они были или нет — прошло слишком много веков!.. Мы стали другим народом. Тех орков, что поклонялись Тьме, больше не существует. Осталась лишь память… Вернее, ее обрывки. Ты сможешь помочь хранителям и всем нам обрести ее. Ты поможешь оркам вернуть веру в богов! Поэтому, когда все закончится, мой тебе совет — спустись в Пещеру. Я не знаю, что ждет тебя там, но чувствую, что так надо. Ты мне обещаешь?

— Если останусь в живых, — уклончиво ответил Брехт. — Я ведь совершил преступление — убил своих сородичей!

Помявшись, он поведал и об эпизоде полуторагодичной давности — о замке «Стрелка» и мирных эльфах, которых ему пришлось защищать от банды мародеров.

— Радужный Архипелаг — ныне часть Империи Ирч, — выслушав Брехта и подумав, рассудил Уртх, — значит, это были подданные Империи. И ты не убил сородичей, а наказал преступников. То есть поступил правильно, ибо у преступников нет расы и национальности. Есть лишь те, кто нарушает закон, и те, кто его исполняет. Можешь занести это в копилку своих подвигов! А в Пещеру все-таки загляни!

— А меня пустят?

— Еще бы! Тамошние хранители не лыком шиты. Они чувствуют, кто с чем пришел! Тебе еще в ноги поклонятся за то, что почтил их своим посещением!

— Но почему я? — Забывшись, Брехт вскрикнул в полный голос, и Уртх поспешил сжать ему руку, призывая к тишине. — Я хочу спросить, почему именно мне явились древние боги? Ведь черные орки жили в этой степи веками! Они прямые потомки тех, древних, варов! Почему боги не явились их шаманам? Один Говорящий-с-Духами чего стоит!.. Они что, ждали именно меня? Но так можно было ждать до бесконечности! И где гарантия…